Последние попытки

Уложили макет ракеты "Энергия-М" на установщик. Мы привыкли к симметрии. Нам кажется, что сама природа с детства прививает нам эту симметрию во всем: и в кленовом листочке, и в человеческом облике, и в облике животного. Но вглядитесь внимательно и вы увидите, что на фоне кажущейся симметрии столько ассиметричного. Это касается буквально всего. Так и мы увидели это, казалось бы, симметричное тело ракеты, лежащее на боку. Установщик как бы не досчитался дополнительных блоков, потянул наше создание на стенд-старт.

Мы хорошо понимали, что это макет. Путь до ракеты был ох как далек! Казалось, все есть: и двигатели, и боковые блоки, и стартово-стыковочный блок. Нужно было изготовить только два бака. Один - кислородный, другой - водородный да головной обтекатель. А места под головным обтекателем было предостаточно для размещения космических аппаратов. Могли уместиться аппараты общей массой до 34 тонн. Это в полтора раза больше, чем может вывести ракета "Протон". Но "Протон" уже прошел большой путь становления и стал очень надежным. А нам предстояло пройти этот огромный путь.

Вот порой кажется, ну что особенного: сделать новую ракету? Как сказано выше, все есть! Но законы ракетостроения, выработанные годами, за которые заплачено жизнью людей, говорили, что до полета нужно "съесть" не один пуд соли.
Сделал новый бак - проверь его на прочность, и не только на обычном стенде, а и на криогенном. И не только подтверди прочностные расчеты, но и испытай до разрушения, чтобы определить его живучесть. Появился новый клапан - будь любезен проведи соответствующие испытания, от конструкторских до подтверждающих надежность. Есть отличия в циклограмме работы по двигателям - проверь на огневом стенде и не раз, набери хотя бы небольшую статистику.

Ракетчики привыкли к таким жестким законам. Они хорошо понимали, что вмешаться в работу систем, агрегатов, двигателей во время полета невозможно. Можно только выдать команду на подрыв ракеты. А скажем, понять, почему не сработал клапан и что нужно сделать для его починки, времени, да и наземных средств для анализа и вмешательства просто нет.
Вот поэтому тысячу раз продумывается схема выхода из нештатной ситуации еще при проектировании. Вот почему дублируются основные элементы пневмогидросхем двигательных установок, вот почему троируются электрические элементы, вот почему вычислительные комплексы, а проще говоря, компьютеры, не только троируются, но еще и строятся по принципу глубокого мажоритирования.
И несмотря на автономные, комплексные, огневые испытания, которые подтверждают, что все хорошо, ракеты падают. Тогда начинают работать аварийные комиссии. Их задача не только найти причину, но выработать мероприятия, исключающие такие повторения в будущем.
А что такое работа в комиссиях? Это, в первую очередь, огромное нервное напряжение. И садятся рядом друзья-коллеги и начинают отмываться каждый по-своему. А еще бывает, что можно навалить и на соседа. Порой так переругаются, что смотреть друг на друга тошно. Но уж когда докапываются до истины, и виновный берет на себя аварию, тут наступает у остальных облегчение. И опять все друзья и уже начинают советовать, что делать.
Мне самому приходилось часто работать в этих комиссиях. Понял единственное и главное, что технику можно разложить по полочкам, а вот личностные обиды не допустимы, не допустимы и выпады на фирмы партнеров, обвиняя их, что все вы там дураки. Это не прощается, это тоже один из законов ракетчиков. Что бы ни случилось, не задевай честь и достоинство своих коллег и их предприятий. С ними тебя связала работа и работа на всю твою жизнь. Здесь и проверяются характеры людей. Так сложилась в стране целая плеяда ракетчиков, которые готовы придти на выручку друг другу.

Поставили ракету-макет на пусковое устройство. Примерили к ней подводы коммуникаций, площадки обслуживания. Стартовое оборудование подошло идеально. Хоть завтра заправляй и запускай.
Но мы хорошо понимали, что, если наземные системы были готовы к этому, то до самой ракеты - летной - путь ох как далек.
Политическая ситуация в стране изменялась резко. Без Союза нет постановлений правительства, нет надобности у страны в таком носителе.
- Если вам надо, то вы создавайте, - примерно такие ответы мы слышали в коридорах и кабинетах власти.
На Байконур зачастили новые руководители. Они были просто в восторге от увиденного, много говорили, что это нельзя бросить, что это преступление, что монтажно-испытательный корпус, старт в таком плачевном состоянии, что история нам не простит, если мы не сохраним созданное и не будем это использовать.

Хорошо помню приезд В.Ф.Шумейко, в то время председателя Совета Федерации, на полигон. Он вместе с Ю.Н.Коптевым объехал все объекты "Энергии-Бурана".
- Мы не позволим похоронить Байконур. Скоро - Совет стран СНГ, я там поставлю вопрос. Интересно, какой он там поставил вопрос?
На запуск казахского космонавта Н.А.Назарбаев пригласил руководителей независимых стран содружества. Кроме прибалтов прилетели новые президенты Украины, Молдовы, Армении, Узбекистана и других бывших республик.
Делегациям по очереди показывали уже бывшие достижения Союза. Все восхищались, делали хорошие записи в книгах почетных гостей, говорили, что все готовы участвовать на долевой основе в космических программах. Но разлетелись по своим государствам и все увязли в своих проблемах, и стало всем не до космоса.

На космодроме частыми гостями стали появляться и зарубежные лидеры. На них тоже производило впечатление сделанное. Они воочию убеждались в былой мощи Союза. Хорошо помню, как давал пояснения канцлеру Австрии г. Враницкому. Он кивал головой, как бы все понимая, а затем сказал:
- Вам надо научиться торговать своей продукцией.
Для меня, человека техники, это было как полное откровение. Нас учили, как делать ракеты, а как торговать?... Нужно было менять свое мышление. Искать, кому и зачем нужна твоя ракета.
Пошел мучительный поиск полезной нагрузки. Но все пользователи не захотели вкладывать деньги в создание. Все хотят использовать только готовую, хорошо отработанную ракету.
В 1992 году в России создается космическое агентство, оно предопределено было формировать космическую программу страны. Во главе стал Ю.Н.Коптев. Это с ним мы начинали "Энергию", а его личная энергия и убежденность позволили создать Российское космическое агентство. Наши бывшие министры и прочие замы куда-то уползли в коммерческие структуры. И только бывший заместитель министра Ю.Н.Коптев подхватил этот космический флаг и стал поднимать его из забытья.
Рождалась первая федеральная космическая программа. Все ринулись занимать в ней свое место. Это и спутники связи, и спутники в интересах национальной безопасности, это и космические аппараты для исследования планет, это и пилотируемая программа, и отдельным разделом были средства выведения. Вот в этот раздел мы и сумели попасть. Только вот финансовых средств для создания носителей было явно маловато.
Не хочется критиковать эту программу, но в ней появились разделы общего плана, такие как поддержание надежности эксплуатируемых изделий или поддержание инфраструктуры наземных систем полигонов. На мой взгляд, это просто распыляло средства, которые были ограничены. Не прослеживалась единая политика создания новых систем, аппаратов или ракет, а прослеживалась политика выживания многочисленных институтов, конструкторских бюро.
Все разработчики и изготовители ракетно-космической техники бросились в РКА. Каждый хотел для себя отрезать кусочек от общего пирога.
Справедливости ради, надо сказать, что основную долю финансирования забрала пилотируемая программа. Ведь быть космической державой без космической станции "Мир" просто не мыслимо. Да еще контракты с зарубежными странами на проведение исследований космонавтами этих стран. Это был вопрос уже политический. Это хорошо понимали руководители РКА, да и новые руководители Белого дома тоже понимали, что космические программы не дадут России провалиться в страны третьего мира. Это все, как говорят, по другой кафедре. Вернемся к нашей "Энергии-М". Когда создается новая ракета, то по многолетней традиции ракета привязывается к комплексу. Как правило, это были боевые комплексы, и практически все ракеты, кроме лунной ракеты Н-1, разрабатывались по тактико-техническому заданию Министерства обороны. Так создавались, ставшая легендарной, ракета Р-7, ракета "Протон", многоразовая космическая система "Энергия-Буран". Только тогда, когда ракета "залетает", ее используют для научных и коммерческих целей.

Вот и получается, что вперед - курица или яйцо? Мы утверждали, что все полезные нагрузки для РН "Протон" могут легко быть адаптированы к нашей ракете. В этом ни у кого сомнений не было. Но разработчиков аппаратов тоже можно было понять - зачем ставить на новую ракету, когда задачу можно решить на хорошо зарекомендовавшей себя ракете. Поиск сподвижников ничего не дал.
Наше предприятие стало предлагать новый комплекс на базе малой универсальной космической платформы. Но ниши: связная, навигационная, телевизионная, контроля космического пространства в интересах Министерства обороны и других направлений уже заняты космическими аппаратами, разработанными другими предприятиями.
- Хочешь, чтобы жила "Энергия-М", ищи полезную нагрузку, - не раз при встрече говорил мне Ю.Н.Коптев. - Ракету надо создавать, - продолжал он, - это позволит поддержать Байконур. А уходить мы оттуда в обозримом будущем не собираемся.
- А Вы что предлагаете?
- Я уже сказал, что нужно делать. Это поддержит наши КБ, заводы, институты.
К этому моменту так уж получилось, что наша организация акционировалась. И хотя контрольный пакет акций находился у государства, все понимали, что мы стали самостоятельными и должны выживать автономно.

Создав РКА, у Ю.Н.Коптева "голова болела" за те предприятия, которые входили в его непосредственное подчинение, а это были, в первую очередь, научно-исследовательские институты.
Все мои попытки как-то увеличить объемы работ понимания в РКА не получали, а соответственно и финансирования.
- Дайте мне сделать два бака. Ведь только два бака, остальное есть: и двигатели, и первая ступень, - говорил я руководителям в РКА.
- Но ты же понимаешь, что мы не можем развалить наземную инфраструктуру по "Энергии-Бурану". Ведь это для тебя же нужно. Не будет наземки, ракету не запустишь.
- Да, но сначала нужно сделать ракету, которую можно запускать. Иначе, зачем нужны все эти сооружения?
- А их потом не восстановишь.
- Так давайте сделаем быстро ракету. Сооружения не успеют развалиться. Ведь если мы будем давать средства в час по чайной ложке, мы растянем создание на десятилетия, и все время будем поддерживать наземку. Это же огромные средства.
- Ложка есть, но денег нет.
- Будет ракета, и тогда она сама поможет их доставать.
- Знаешь, у тебя голова болит о ракете, а мы думаем, как зарплату выплатить нашим институтам. Вы-то самостоятельные, вот и возьмите деньги с других тем.
- Это как?
- А вот так. У вас есть пилотируемый космос, есть международные коммерческие заказы, вот оттуда и отщепните деньжат на эту тему.
- Там денег тоже не хватает.
- Вот видишь, а ты хочешь, чтобы мы бросили свои предприятия.
- Да не это я хочу. Я хочу, чтобы имеющиеся средства тратились рационально. Все равно все, как вы говорите, ваши предприятия получают деньги, так лучше пусть получают под программу.
- Вот мы их дали под программу, а ты думай, как сделать ракету.
Такие диалоги у меня были не раз в космическом агентстве. Я понял, что они бесполезны. Стал входить новый термин - предприятия должны выжить. Просто порой удивляешься, как это руководители высокого ранга не понимали, что возврата к старой системе в ближайшем будущем не предвидится.

Нужно было не выживать, а быстро научиться жить по-новому, и отдельные директора это поняли. Они бросились искать рынок своей продукции. Это оказалось очень не простой задачей, поскольку к этому моменту космический рынок был уже поделен. Это, правда, другая тема и очень интересная, как российские предприятия буквально продирались на этот рынок. Но продирались лишь те, у которых была уже готовая космическая продукция. А как быть с новой? Ведь заказчик первым делом интересовался полетной надежностью изделий.
Мы, имея в виду и РКА, и другие государственные ведомства, пожадничали вложить средства в новую ракету. А ведь хорошо известно, что скупой платит дважды. Без государственной поддержки создать космическую ракету просто невозможно. Этого не удавалось никому в мире: ни американцам, ни французам, ни японцам, ни немцам.

Наш проект по "Энергии-М" был всем хорош, но только мы очень сильно опередили время. Это потом появились системы типа "Теледейсика", для которых ракета-носитель "Энергия-М" была наиболее оптимальной. Ведь по объему грузового отсека и выводимой массе она могла быть непревзойденной, да и по цене выводимого груза не имела бы себе равных.
Об этом теперь можно только жалеть. Раскрутили проект, выпустили необходимые графики, на 90% закончили выпуск всей рабочей документации. Технологические службы завода начали подготовку производства. Бросились искать зарубежных заказчиков. Пошли на то, что не совсем серьезно американским фирмам отдали эксклюзивное право запусков космических аппаратов с помощью "Энергии-М". Но события в стране не позволили поддержать проект. Общий кризис промышленности, в том числе ракетно-космической, и политика выживания сделали свое дело. Мы подошли к такому этапу, когда необходимо начинать производство, а это затраты уже на порядок выше конструкторских.

Куда-то исчезли все деньги. По телевидению, радио только и слышали: "Нет зарплаты у шахтеров, нет зарплаты у учителей, нет зарплаты..."
В этой связи стал угасать интерес к "Энергии-М" и у руководителей предприятия. Как говорят, плетью обуха не перешибешь.
Нужно было искать новые пути, новые подходы, перестраивать наше мышление, искать свою нишу в ракетно-космическом бизнесе.

Р. S.
Никто не решился из высших государственных лиц подписать постановление о закрытии темы "Энергия-Буран" до сих пор.
Вспоминается визит министра иностранных дел России А.В.Козырева на Байконур. Он был восхищен увиденным. Когда к нему обратилась Н.И.Омысова и спросила, что же нужно делать, он сказал:
- Нужны полезные нагрузки.
- А если их нет, то закройте.
- Нет такого человека в правительстве для принятия решения.